Пути композитора в современных реалиях
Максим Владимирович Бабинцев, современный композитор, член Молодёжного отделения Союза композиторов России, выпускник Московской государственной консерватории. Во время учёбы в родном колледже музыкального искусства имени И. В. Казенина молодой композитор придерживался классического пути развития музыки. Поступив в МГК им. Чайковского, Максим Бабинцев погрузился в среду авангардной школы. Вдохновлённый современной музыкой, он избрал для себя два творческих пути, прилегающих параллельно друг другу – неоромантизм и антропокосмология.
Е.Ш.: Максим Владимирович, как выстраивался Ваш музыкальный путь?
М. В.: Музыкой я начал заниматься с 8-ми лет. Поступил в музыкальную школу, сначала учился на баяне, потом взял флейту вторым отделением. В школе стал раскрываться мой интерес к музыке и, прежде всего, способности к инструментам.
В детстве у меня были попытки сочинять. Я писал мазурки, вальсы, полонез, даже пробовал 1-ю сонату. Позже мой интерес к классической музыке утих, и возобновился уже во время учёбы в колледже. Я стал студентом духового отделения, играл на валторне, а позже меня заинтересовало ещё и теоретическое отделение. Я всерьёз стал увлекаться сочинением музыки. И в результате попал к профессиональному композитору Галине Алексеевне Карпиковой. От неё я получил всё, что связано с классико-романтической музыкой, и даже больше, за что очень благодарен педагогу. И когда подошло время выбрать ВУЗ, я «нацелился» на Московскую консерваторию. И дело тут не только в амбициях. Сказалось дело случая.
Помню, Галина Алексеевна принесла мне 2 сборника молодых композиторов издательства «Юргенсона». Это участники МолОТа (молодёжного отделения союза композиторов России). Я посмотрел некоторые произведения, и решил написать председателю МолОТа, который предложил мне съездить на молодёжный форум «Селигер».
Эта поездка вывернула моё сознание «наизнанку». Такой музыки я до этого никогда не слышал. Точнее, я представлял, что подобное существует, на слуху были Шнитке, Денисов, Губайдуллина. Но с тем, что пишут композиторы сегодня, я познакомился именно на «Селигере». Там я сдружился со студентами, которые учились тогда в консерватории. С ними у меня состоялся разговор: куда поступать? Московский композитор – Александр Хубеев (он учился тогда у моего профессора Юрия Сергеевича Каспарова), привёл меня на консультацию к профессору. После того, как я получил одобрение от профессора (ему показалась моя музыка интересной), я решился, что я всё-таки рискну поступить в Московскую консерваторию.
Е. Ш.: Что дали Вам годы учения в консерватории?
М.В.: Годы учёбы были яркими, насыщенными. Консерватория заложила в меня настоящую базу, я погрузился в авангардную школу. Сегодня мой путь происходит на пересечении классического и современного.
Е. Ш.: Сегодня в Вашем композиторском стиле произошли какие-либо изменения?
М.В.: При поступлении в консерваторию, я знал, что иду к композитору-авангардисту. И понимал, что нужно уметь писать всё. Первые два курса я писал исключительно авангардную музыку. И только с третьего снова начал искать для себя романтизм.
Направление, которое я избрал для себя, и которым занимаюсь сейчас – неоромантизм. Первый мой путь пролегает так: я беру звуковысотную систему (мелодию, гармонию) из 19 века, а метроритмическую шкалу выстраиваю максимально радикально. То есть я сочиняю «музыкальное время». В таких произведениях уже нет классической формы. До сих пор двигаюсь по этому пути. Но когда я начал изучать К. Штокхаузена, для меня определился второй путь — «Антрокосмологический» (антропоцентризм + космологизм). Идея заключается в том, что я использую формульную композицию Штокхаузена, но преподношу в сочетании сериализма и полимодальности. Это даёт мне возможность мыслить и многомерно, и линейно.
Е. Ш.: Что вам интересно сейчас? Над чем вы работаете?
М.В.: Сейчас я пишу Вторую камерную симфонию, пьесу для студентов-баянистов, которая называется «Абракадабра».
Е. Ш.: И в завершение беседы, каковы, на Ваш взгляд, пути развития современной музыки?
М.В.: Мне кажется, мы вступили в тот век, когда не сможем обобщить одну парадигму творчества XXI века. Сегодня наше музыкальное пространство расслоилось, и создалась паутина, где каждый композитор – это свой путь. Многое зависит от положения: где родился композитор, где развивается, какую культуру и композиторскую школу впитывает. Единый вектор найти невозможно. Посмотрим, что будет через сто лет.
Е. Шеина, студентка IV курса отделения «Теория музыки»
Класс музыкальной критики Г. Я. Тарасовой
